Есть такая партия – Казачья. Откуда она и зачем?

О роли казачества в становлении и развитии государства российского.

В истории формирования российского государства самую ключевую роль сыграло казачество. Казачий род на протяжении многих веков продвигался со среднерусской равнины на юг, на север, на Волгу и на Урал, за Урал и в Среднюю Азию, в Сибирь и на Дальний Восток, и даже в Северную Америку… и везде приносил с собой Россию.

Доводилось казакам наводить человеческий порядок и в Европе, но там Россия почему-то не прижилась, видимо это пока, поскольку задача построить единое экономическое пространство от Лиссабона до Владивостока уже сформулирована.

Государство Российское на протяжении всей своей истории прорастало сквозь толщу веков на евразийском пространстве благодаря пассионарному казачьему духу. Если мы хотим развиваться и дальше, то должны наполнить тело нашего государства этим казачьим духом, а практику государственного и муниципального управления – казачьей идеологией.

Об историческом пути России.

Нашим предкам всё оказалось под силу. И величайшие свершения, и грандиозные ошибки, при этом последние, уверен, уже окончательно в прошлом.

Российское государство и российский народ, как ни какая другая страна в мире, исследовала все возможные крайности, включая крайность «разрушить до основания, а затем…». В этой связи ключевая задача всех нас – ныне живущих граждан России состоит в том, чтобы максимально основательно извлечь уроки из опыта государственного развития ХХ века.

Как показала практика государственного строительства, ничего хорошего те крайности не несут. Все самые грандиозные достижения Советской эпохи были достигнуты не благодаря последствиям гражданской войны и разрушению Российской Империи, а вопреки им. Повторять такие ошибки Украине в силу исторической традиции наступать на грабли - позволительно, но с нашей же стороны это было бы непростительной глупостью.

Несколько слов о самом казачестве.

Со временем в казаке сплелись две ипостаси – воин Христов и защитник земли русской.

Да, в истории казачества были различные страницы, в том числе ошибочные, и мы об этом помним. Но помним не в осуждение тем людям, которые были участниками трагических событий, а в назидание всем нам.

Казак всегда стремится к Свету и Правде Божией, и тогда, когда казаки былых лет оступались, они тоже стремились к правде, но малость ошиблись.

В казачьей среде и по ныне живет боль, как по виновным, так и по безвинно убиенным. Но, тем, кому историческая злоба милее пути в жизнь вечную, тому можно только посочувствовать.

О казачьей идеологии.

Казак – это человек, который не только всеми фибрами души стремится к Свету и Правде Божией, но еще и тот, кто усилием каждой клеточки своего организма прорубает путь к Ним. В этом состоит суть казачьего духа и на этом основана казачья идеология.

Каждый человек, который хотя бы на треть готов посвятить свою жизнь горению и освещению собой нашего государства может вступить в Казачью партию. Дело для такого человека, уверен, найдется.

О целях и задачах Казачьей партии сегодня.

Со временем дух казачьей идеологии истончился в российском государстве и его место сначала занял общественный интерес, а потом интерес частный. Сами по себе эти два интереса ни хороши и ни плохи, однако их возведение в безусловный приоритет ведет общество к обрыву пропасти – именуемой крайность.

Казачья идеология и дух общинной казачьей жизни призваны гармонизировать частный и общественный интерес в отношениях между человеком и государством, между начальником и подчиненным, между старым и молодым, между гражданами славянской и неславянской национальности, между всеми людьми, где пролегла ненавистная рознь мира.

В том, чтобы вернуть дух казачества на его законное место, состоят задачи Казачьей партии и на это нацелена ее деятельность.

О методах общественно-политической работы Казачьей партии или как решать проблемы?

Понимаете, какое дело. Для казака нет ни каких проблем.

Ни кризисы, ни коррупция, ни социальная несправедливость, ни атомизация общества, ни даже конец света для казака не проблема. Всё, что я назвал для казака есть вопросы, которые перед человеком ставит жизнь и которые человек либо решает, либо превращает в проблему, которую потом бурно обсуждает с другими людьми.

О планах Партии.

Обо всем, что планирует Казачья партия можно узнать на ее официальном сайте http://kaprf.ru/. Кому по сердцу наше дело – добро пожаловать в команду единомышленников.

К вопросу о «Константинопольском Томасе»

К вопросу о «Константинопольском Томасе»

Видимо пришло время сказать несколько слов о событиях, происходящих в церковной сфере, а точнее в сфере межцерковных отношений. Попробую на пальцах объяснить суть Заявления Священного Синода Русской Православной Церкви в связи с посягательством Константинопольского Патриархата на каноническую территорию Русской Церкви.

По сути один иерарх (руководитель) – канонически равный среди равных (других точно таких же руководителей), по одному ему известному разумению пренебрег равенством и самочинно провозгласил свое первенство при разрешении возможных споров.

Церковная дисциплина, в отличии от мер светского административного воздействия, имеет своей целью не наказание, а вразумление, и применяется не к правонарушителю, а к заболевшему духовным недугом – как лекарство, определенное Небесным Врачом. Применяя меры дисциплинарного воздействия лицо (или коллегиальный орган лиц), наделенных духовной властью, действует в качестве среднего медперсонала, лишь исполняя назначение Единственного Доктора – Бога и Человека – Иисуса Христа, о котором всем, кто верит в Бога, известно из Священного Писания.

Так вот, болезнь товарища Денисенко была диагностирована (имя ей «раскольническая амнезия») и «средний медицинский персонал» Московского Патриархата приступил к лечению оной, однако, нежданно-негаданно в палату к больному ворвался медбрат из соседнего отделения Вселенской Больницы и, вместо того, чтобы поддержать усилия коллег по цеху, начал подливать в микстуру прозрения яд самомнения…

Вопрос. Что в этой ситуации должны были сделать добросовестные медбратья нашего Патриархата?

Правильно, запретить «константинопольскому злоумышленнику» посещать нашу палату интенсивной терапии. Более того, вразумить и его, прекратив с ним всякое общение и объявить карантин. Что, собственно, и было сделано Священным Синодом Русской Православной Церкви 15 октября 2018 года в городе Минске.

Следует заметить, что ранее во взаимоотношениях московских и константинопольских «медбратьев» подобное уже случалось, и введение «профилактического карантина» в евхаристическом общении помогало недуг самомнения преодолеть.

Вместе с тем, следует иметь в виду, что случившийся рецидив, видимо, имеет несколько большую силу, а лечение может потребовать большее время и большие духовные усилия. В этой связи, именно сегодня чрезвычайно важно наше единство, а, чтобы одолеть «эпидемию раскола» качество нашего единства должно быть подлинно во Христе, то есть в любви друг к другу, а особенно к немощным и захворавшим...

Необходимо вооружиться долготерпением, ибо враг рода человеческого не дремлет. Достаточно вспомнить, что в истории Константинопольской Церкви было более двухсот Патриархов, и большая их часть лишилась патриаршей кафедры до окончания своих земных дней, при этом 72 Патриарха в Византии были изгнаны, а 36 сами сбежали… Такая вот незадача.

О праве и о государстве

О праве.

В теории права, относительно его регулятивной функции существуют разные точки зрения. Преобладающей в настоящее время является та, согласно которой регулятивная функция права затрагивает внешнюю форму поведения людей и не касается их внутренних мотивов.

Различные философско-правовые учения дают понятию «право» разноречивые определения в зависимости от глубины философского понимания бытия и избираемой ими системы ценностей. Наиболее распространенным и общим в этих трактовках является утверждение о том, что право есть совокупность принципов и правил (норм) поведения людей, определяющих границы свободы их действий, в рамках которых происходит согласование форм проявления воли и содержание взаимодействия участников общественных отношений. Совокупность этих норм поведения обеспечивается принудительной силой государства, посредством реализации его исключительного права на осуществление насилия в установленном законом порядке.

Предыдущий абзац, наверняка, непривычно звучит для обыденного восприятия. Но, таково право и такова юридическая наука, которые, по сути, сформировали свой специфический язык и свой терминологический аппарат, посредством которого и осуществляется государственное управление социальными процессами в правовом государстве.

В древние времена правоведы (юристы) имели особый статус жреца, который в социальной иерархии занимал место над всем обществом, а общественное правовое сознание того времени помещало его между небом (вечностью) и землей (бренностью). Задача такого древнего юриста состояла в том, чтобы разрешить возникающие общественные противоречия таким образом, чтобы это порождало стабильность общественных отношений и учитывало мистический характер общественного правосознания того времени. Жрец-юрист фактически совмещал функции законодателя, правоприменителя, и исполнителя юридического акта, он «рождал» норму права специально для разрешения сложившегося противоречия, придавая ей мистический характер для действенности, и чем универсальнее получалась такая норма, тем выше возрастал авторитет её автора. Некоторые из таких жреческих норм права известны и в наши дни, например: «кровь – за кровь».

Как говорится, – кратко, но ёмко.

По мере развития научного знания мистицизм уступил место научности. Юридическая мысль на одном месте тоже не стояла и потихоньку продолжала эволюционировать вслед за системой общественных отношений, которая, следует заметить, за минувшие пять тысяч лет (более или менее изученные историками и археологами) совершила грандиозный прорыв только в нашей эре. До нашей эры тысячелетия человечества походили друг на друга, почти как братья близнецы, что, кстати, интересно уже само по себе. С чего бы это так?

Тем не менее, со временем правоведы «растерзали» гранит обыденной жизни в «юридическом коллайдере» правовой науки, сегментировали и разложили общественные отношения и сам механизм их правового регулирования на элементарные частицы. Обнаружили в норме права гипотезу, диспозицию и санкцию, и трансформировали обычные отношения в правоотношения. Исследовали всевозможные причинно-следственные связи и смоделировали многосложную матрицу взаимодействия институтов государства, права и личности человека, создав для защиты от произвола и волюнтаризма правовое поле государства.

Правда, справедливости ради, следует признать, что в нашем обыденном сознании достаточно часто закон воспринимается как дышло – (куда повернули, туда и вышло). Да, и к действующим нормам права периодически возникают претензии не только у «любителей», но и у профессионалов, и принятые ещё совсем недавно нормы права тут же совершенствуются, в часть из них вносятся изменения, а часть отменяется и вместо них вводятся новые.

Само же право, как утверждают ученые правоведы, не претендует на эксклюзивность и единственность своего регулирующего воздействия на общественные отношения. Этику и эстетику отношений, их такт и милосердие, мораль и нравственность право не отменяет, а лишь дополняет, юридически закрепляя их минимальный общеобязательный и гарантируемый государством уровень. Таков беглый обзор института права.

О государстве.

Государство как объект включает: территорию, население и властно-политическую (силовую) структуру, которая осуществляет государственную власть на данной территории, и от имени населения государства обеспечивает суверенитет государственного интереса во взаимодействии с другими государствами.

Государству свойственны и некоторые дополнительные признаки, во‑первых: это монополия на правотворчество, во‑вторых: монополия на легальное применение силы; в‑третьих: это государственные символы и, в‑четвёртых: это государственные идеи и представления о добре и зле.

О четвёртом признаке, впрочем, мнения разнятся. Дело в том, что теория государства и права исследует государство несколько уже, и в объекте (государстве) имеет свой предмет, называя его также государством, но подразумевает под ним, по большей части, именно властный аппарат. Однако, именно по этой причине, как мне представляется, четвертый признак государства должен иметь место быть.

Вопрос о том, что первично – государство или право? Как и вопрос: что первично – яйцо или курица? В принципе, отвечает сам на себя. Как не возможно рождение курицы без яйца, так и не возможно появления государства без права; и как невозможно появления яиц без курицы, так невозможно и появление права без государства. Государство и право нераздельны, но, в то же самое время, каждый из этих институтов имеет свою специфику и свои пределы автономности.

Мыслители-государственники придерживаются идеи о главенстве государства над правом, поскольку полагают, что именно властная сила государства обеспечивает исполнение законов. Мыслители-правоведы отдают главенство праву, потому, что видят в обязательности исполнения норм права залог благополучия в обществе. При этом следует признать, что позиции обеих сторон небезосновательны. Право, как показывает практика, следует за развитием общественных отношений, но пока не сформирована норма права для впервые возникшего вида отношений, государству их надлежит регулировать хотя бы в «ручном режиме». С другой стороны, власть всегда стремится к безграничности, а достигнув её, может утратить чувство меры и таких дел натворить, что мало никому не покажется. Так что важность внешнего сдерживающего фактора для государственной власти в виде государственного права недооценивать нельзя.

Для того же, чтобы функционирование государства приобрело более системный и предсказуемый характер, а государственное управление получило более чёткое целеполагание, в правовом государстве необходимо выработать не только социальную и экономическую политику, но и политику правовую, придав ей статус доктрины государственного развития.

Государство, право и благополучие общества

В разные времена мыслители по-разному смотрели на вопрос – что есть государство и что есть право? В древности, как принято считать – у истоков современной цивилизации, и государство, и право рассматривалось как искусство. Греческий философ Платон с государством связывал «искусство управления», а римский император Юстиниан называл право «искусством доброго и справедливого».

Красиво звучит. Но, в это же самое время часть людей имели правовой статус вещи. Их можно было купить, продать, обменять, сдать в аренду или «утилизировать», скормив диким животным и устроив из этого зрелище. Подобное отношение к ценности жизни людей из слабозащищенных социальных групп и к их праву на неё продолжалось достаточно долго, а кое‑где (в особо цивилизованных странах) и до сих пор сохраняется.

В целом же, ситуация постепенно менялась, и в более поздние времена (спустя тысячу с небольшим лет) право на жизнь было признано неотчуждаемым, а права человека и гражданина были провозглашены высшей ценностью, которую призвано гарантировать государство.

Это был период торжества свободы и равенства! Все равны, всем свободу, долой тюрьмы! Триумф! Но, гильотина всё это восприняла по‑своему и под всеосвобождающее ликование народных масс продолжала отчуждать неотчуждаемое право на жизнь некоторой категории граждан… Что с неё возьмёшь, бездушная железяка, рудимент рабского наследия.

Тогда преобладало формальное отношение к государству и праву, их считали средством разграничения воли отдельных лиц. Наиболее полное развитие такой подход получил в трудах Канта и Фихте, которые считали главной функцией права и государства – выделение каждому индивиду неприкосновенной сферы, где бы могла свободно проявляться его воля. Так частный интерес стал фактически всеобщим и его вознесли на пьедестал исключительного условия обретения благополучия. Однако, всеобщим частный интерес стал только по форме, содержание этого интереса у различных социальных групп было различным, и на этой почве постепенно вызревал ядовитый плод классовых противоречий.

Чуть позже государство и право стали считать средством защиты и разграничения интересов, а еще чуть позже учеными и мыслителями была выдвинута гипотеза о временном характере институтов государства и права, поскольку они являются средством угнетения одних людей другими, и что вследствие победы добра над злом государство и право отомрет за ненадобностью. Долой частный интерес, даёшь коммуну (интерес общий)!

В самом начале XX века у нас в России (поскольку мы всегда к европейским новеллам относились внимательнее самих европейцев) «добро пролетариата» свергло «зло самодержавия», но тут же, осознав преждевременность упразднения институтов государства и права, приступило к строительству государства нового типа – бесклассового, где все люди братья и где право подчинено идее всеобщего пролетарского братства. Однако (опять же временно), в этом новом государстве было научно обоснованно наличие класса особой бесклассовой интеллигенции (отличной от всех классовых) и особого передового круга лиц, названного впоследствии «номенклатурой» и обладавшего совершенно особым кругом привилегий.

Чуть позже, некоторые другие (классовые) государства, подкопив силёнок, двинулись войной на наше бесклассовое государство, была большая война, в которой часть этих самых других (классовых) государств немного воевали на стороне нашего (бесклассового) государства. Мы победили в той страшной войне, но тут же наши классовые «союзники» объявили нам, бесклассовым, новую войну, которую назвали холодной или попросту «гонкой вооружений».

Двух (а точнее трёх) войн подряд мы не выдержали и в войне с прежними «союзниками» проиграли, а наша прежняя бесклассовость погибла, замёрзнув на полях холодной войны. Бывший Генсек ЦК КПСС, он же первый и последний президент бесклассовой страны Советов, затеяв ряд государственных реформ и решив «сухим законом» подсушить подмокшую бесклассовую репутацию, сначала полукапитулировал в Форосе, а потом его полудобили в Беловежской Пуще. Общий же интерес в государстве и праве вновь уступил первенство интересу частному.

В силу того, что в «холодной войне», по сути, мы воевали сами с собой, то по старинной русской традиции поверженного врага казнить не стали, а, помиловав, отпустили в Лондон писать мемуары. Английский Лондон, нужно заметить, стал после этого чем-то вроде русского Магадана прошлого века, куда стали ссылать провинившихся обеспеченных каторжников.

После победы «свободы» над «несвободой» в отдельно взятой стране, народ России на всенародном референдуме снова взялся за правотворчество и повторно провозгласил Россию суверенной страной, которая с декабря 1993 года строит демократическое, правовое, социальное государство.

Что же в этом промежуточном итоге имеет смысл отметить?

Во-первых, имеются основания полагать, что государство и право формируется не просто так, и функционирование как одного, так и другого института всегда связывается с достижением благополучия людей (всех вместе или каких-то групп в отдельности, напрямую или косвенно).

Во-вторых, очевидно, что благополучие как цель многогранно, и на различных этапах исторического развития человечества политико-правовая мысль ученых и государственных деятелей выделяла различные приоритеты в этой многогранности.

В-третьих, в ходе решения задачи по обеспечению благополучия общества и человека надлежит решить вопрос о соотношении частного и общественного интересов в государстве и праве, их границах и пределах (абсолютных, допустимых и критических).

Частный и публичный интересы способны обратиться во благо обществу и человеку, лишь будучи осуществимыми в гармоничном сочетании одного с другим.

Природа публичного интереса состоит в том, чтобы в результате его реализации была получена не прибыль, а конкретный общественно-полезный продукт в виде материальных благ общего пользования или соответствующих условий жизнедеятельности общества. С другой стороны частный интерес должен быть защищен от деспотизма государственного вмешательства, как особо охраняемая сфера, где только и возможно полноценное личное творчество в области доброго и справедливого.

И частный, и общественный интерес должны остаться лишь интересами, и не становиться  вероучительными правовыми догмами, а вот их творческий союз мог бы стать предметом более глубоких теоретических исследований и ориентиром для практиков государственного и хозяйственного ведения.

Истина как субъект общественных отношений и источник благополучия

Истина как субъект общественных отношений и источник благополучия

Все мы являемся субъектами социального действа, в результате которого в мире воплощаются правда или ложь. Правда это то, что возвышает человека, делает его лучше, гуманней и человечней. Ложь, особенно безнаказанная, питает страх и отчаяние, пробуждает в человеке низменные проявления и пороки. Стремление к правде открывает широкие потенциалы общества и даёт полноту бытия, попустительство лжи лишает общество таких потенциалов и обесчеловечивает людей.

Каждый по-своему воспринимает эти две категории – правду и ложь. Кто-то скажет, что лучше ласковой лжи беспощадная правда, кто-то скажет, что бывает и ложь во благо. На мой взгляд, это риторическая игра, которая, конечно же, имеет право на существование, но мне представляется, что правду следует воспринимать как результат проявления истины, будь то в научных исследованиях или общественных отношениях, а ложь как заблуждение (отдаление от истины), будь то ошибочное или преднамеренное.

Однако, обо всём по порядку, то есть об истине.

В сознании всех, кто получил классическое советское образование, была сформирована фундаментальная основа научной картины мира, из которой следует, что истина – это то, что можно проверить на практике и то, что в ходе повторения опыта в равных условиях его проведения даёт одинаковый результат. В общем, что истина – это объект, который изучает человек, посредством навыка познания. Человек берёт в свои руки объект (истину) или его часть и начинает исследовать, формируя свои представления о нём. Когда представление об этом объекте в виде неких постулатов и закономерностей ничего нового привнести уже не может, человек (вроде бы как) достиг истинного представления о предмете, то есть – познал истину.

Что тут возразишь? Яблоко падает с ускорением, вода течёт, волна колеблется и затухает, сила действия равна силе противодействия, вещество состоит из молекул, молекулы из атомов, атомы из элементарных частиц, электроны имеют свои стационарные орбиты и при переходе с одной на другую излучают или поглощают квант энергии, а все тела во вселенной взаимодействуют друг с другом не только при соприкосновении, но и посредством полей. В общем, всё это можно пощупать руками, рассмотреть в микроскоп или телескоп, измерить или описать в виде формулы.

Одним словом – объект.

Сколько же всяческих благ принесло человеку научное познание мира, а истины как объекта! Колесо, с помощью которого тяжести можно перевозить, а не переносить. Рычаг, которым можно перевернуть весь мир, была бы только точка опоры. Электрическая энергия, радио, телевидение, интернет, чего только нет! В общем, позабыты хлопоты, остановлен бег, вкалывают роботы, а не человек.

С живой природой тоже всё более или менее понятно. Лягушку можно препарировать и посмотреть, как она устроена. Проанализировав различные живые организмы, от простейшей одноклеточной инфузории туфельки до млекопитающих можно обнаружить общие и частные признаки, квалифицировать весь живой мир на животный и растительный, а их представителей на виды, подвиды и семейства. Но, уже здесь начинают возникать интересные вопросы об истине. И первый из них, – что стало первопричиной того, что в такой разнообразной, но, всё же, неживой природе, среди разнообразного вещества неорганической химии стала появляться химия органическая в виде живой клетки, которая вбирает в себя вещества из неживой природы, поглощает электромагнитную энергию, растёт и, о чудо! – делится на две самостоятельные субстанции, которые продолжают свой рост и размножение! А исследование ДНК клетки? – это же целый космос! Как эти самые кирпичики из аминокислот воспроизводят сложные живые организмы?

Ещё более сложные вопросы об истине возникают, когда начинаешь исследовать мир социальный, то есть человека и общество людей. Вот уж где парадоксы следуют за парадоксами, только диву остаётся даваться. Сколько тысяч лет насчитывает разумная жизнь на нашей планете, сколько поколений людей изучали и выстраивали общественные отношения, а человек так и не научился жить в мире и согласии, как с самим собой, так и с другими людьми. Конечно, гуманитарии сразу заметят, что социальная наука имеет дело не с объектом, а с субъектом, который обладает собственной волей, потребностями, а, следовательно, интересами и, что в изменяющихся условиях внешней среды поведение человека особенно подвижно, что социальные законы это не застывший камень, а процесс, имеющий внутреннюю логику своего развития и, что в различные времена и на различных этапах развития человеческого общества эти самые социальные законы могут и действовать различно. Тем не менее, вопрос о том, что же такое истина, и истинны ли научные представления человека о ней? – остаётся открытым.

Поиски ответа на этот вопрос, когда то, побудили меня познакомиться с таким явлением человеческой жизни как религия. В отличие от научного (рационального) познания мира, это явление основано на чувственном (иррациональном) познании мира и человека в нём и то же имеет свою логику и историю развития. Если коснуться этой темы в самых общих словах, то история развития и распространения религиозных учений имеет одну общую тенденцию – все эти учения, либо локализовались в кругу какой-либо этнической группы людей, либо распространялись силой завоевания одних народов другими. Есть правда и одно исключение, когда религиозное учение не локализовалась внутри одной этнической группы и не распространялось силою завоевания одного народа другим, более того, рождение и распространение этой религии началось с истребления людей её исповедовавших. Парадокс! Людей (носителей этого религиозного знания) другие люди уничтожали, а религиозное знание распространялось.

Поставив себе цель поразмышлять об истине светским языком, я преднамеренно воздержусь от того, чтобы называть эту религию. Кто знает, тот и так знает, а кто захочет узнать у того есть возможность узнать это самостоятельно и сложить о предмете своё собственное представление. Моё же знакомство с этим религиозным учением привело меня к следующей мысли, – а, что, если ту научную картину мира, которой меня щедро одарила советская система образования, обогатить одним постулатом. Как когда-то Лобачевский взял и допустил, что параллельные прямые имеют общую точку, так и я для более полного исследования связи истины и благополучия людей предлагаю хотя бы на мгновение представить, что истина не объектна, а субъектна. То есть, обладает собственной волей и способна воздействовать на объекты и субъекты мира по своему усмотрению.

При первой попытке такое представить может стать страшновато. Ну как же, мир такой огромный, в нём действуют такие гигантские энергии, которые можно воспринимать только на расстоянии миллионов километров, иначе сгоришь! А тут ещё оказывается, что этот окружающий мир обладает собственной волей и, если что не так, прихлопнет тебя как муху, и всё.

Но, если набраться смелости и переждать пару мгновений с этой новой (обогащенной) картиной мира и представлением об Истине как о Субъекте, то может прийти более здравая мысль. Раз Истина субъектна, то, наверное, с ней можно выстроить товарищеские отношения или даже подружиться?

Это же так здорово иметь в друзьях такую огромную и сильную Истину! Можно хулигана Витьку из соседнего двора не боятся, или начальника на работе, что премии может лишить, или конкурента в бизнесе, который норовит оттяпать твою долю на рынке. Ты ко мне не лезь, я сейчас Истину позову, Она тебе так накостыляет! Мало не покажется!

Согласитесь, уже не так страшно думать, что Истина не объект, как камень, а субъект как человек. Только сразу возникает вопрос, – а я-то, сам, чего хорошего могу предложить для дружбы с Истиной? Да и Истина ли как человек, а не человек ли как Истина?

Может возникнуть и другой вопрос, а что если хулиган Витька из соседнего двора, начальник на работе, что премии может лишить или конкурент в бизнесе, который норовит оттяпать твою долю на рынке, уже подружились с Истиной и они ополчились против тебя? В таком случае, может лучше не заморачиваться, а то так не известно до чего можно додуматься. Может оставить в покое две параллельные прямые, пусть не будет у них общей точки пересечения, а истина останется объектом, который можно использовать в соответствии со своими потребностями.

Но можно пойти по другому пути и представить, что Истина вовсе не как человек, а в тысячу, в миллион, в бесконечное число раз совершеннее человека, что Истина сотворила этот мир и человека и, что любит этот мир и человека в нём самой тёплой отеческой любовью. Что Она (Истина) создала всех нас людей по своему образу и подобию, предоставив свободу научного (рационального) и религиозного (иррационального) познания мира. И что, единственное, чего от нас ждёт Истина, что мы обнаружим самые ценные навыки своей сущности и проявим своё живое чувство любви к Истине, а в делах своих мирских друг к другу.

У оппонентов этого представления об Истине возражения, как правило, выстроены так: как же можно утверждать, что мир и человек кем-то созданы, да ещё по-отечески любимы Творцом, когда в мире полным-полно болезней, страданий, вражды, ненависти и жестокости? Ответ на эти и подобные им вопросы уже давным-давно дали люди куда лучше и мудрее чем я, для краткости я лишь повторю их слова своим языком. Любовь – это всегда доверие и свобода воли, а уж как этим доверием и своей свободой воспользуются возлюбленные – зависит всецело от них. Тот – Кто любит, любит всех самой светлой любовью, не взирая на ошибки и заблуждения своих возлюбленных, долго терпит эти ошибки и заблуждения, а наказания посылает только тогда, когда ситуация безнадёжна и только боль и страдания, как горькое лекарство, способны спасти людей от гибели.

Такая вот аксиома жизни.

Как же связаны между собой благополучие в человеческом обществе и это обогащённое представление об Истине? Что следует учесть, конструируя правовую систему государства и проводя в жизнь социальную политику?, которая и призвана отвечать за наше общее благополучие.

Правовая система государства берёт своё начало и получает дальнейшее развитие в различных видах общественных отношений из некой системы юридических постулатов (догм), так же, как любая точная наука берёт своё начало из системы аксиом. Но, в отличие от точных наук (где субъективное мнение человека всегда имеет дело с объективными обстоятельствами, от его личной воли никак не зависящими) правовая наука, как и другие гуманитарные науки, всегда имеет дело с субъективными интерпретациями (зависящими от множества социальных обстоятельств и внешней воли субъекта исследуемого социального действа). Это значит, что выводы исследователей гуманитарной сферы всегда соприкасаются с чьими-то интересами (соответствуют или противоречат им), будь то хулиган Витька из соседнего двора, начальник на работе или конкурент на рынке, а устоит ли исследователь в истине перед «хулиганом Витькой» или начнёт прятать собственные мысли «блуждая в полутонах», смешивая белое с чёрным, а правду с ложью, зависит от его личной воли (или её отсутствия).

Тем не менее, как бы там не было около четверти века назад (когда конструировалась та правовая система Российской Федерации, с которой мы имеем дело сейчас), её основу составили юридически установленные высшие ценности государства, сердцевиной которой провозглашены права и свободы граждан (так называемые общепризнанные ценности). Нужно отметить, что свою историю права и свободы (в качестве «общепризнанных высших ценностей») начали относительно недавно, с принятия в одном вновь образованном государстве документа под названием «Билль». Этот билль (в качестве учения людям о том, что такое хорошо, а что такое плохо) начал распространятся так же, как и одно исключительное религиозное учение, упомянутое ранее, вне этнических и государственных границ, но, в отличие от того религиозного учения, посредством силового принуждения, а иногда и военного вмешательства в дела различных государств.

Хорошо это или плохо? Вопрос. Чтобы подумать над ответом, давайте отвлечёмся на минутку и представим, что Святой князь Владимир, тысячу с лишнем лет назад, из похода на Византию привёз на Русь не Благую Весть, а законодательный акт, который высшими ценностями древней языческой Руси устанавливал бы права и свободы граждан.

Забавно звучит?

А, если представление о правах и свободах граждан как о высших ценностях государства истинно, то почему совершенно другие ценности, основанные на коллективном (а правильнее сказать Соборном) образе жизни людей, позволили нашим предкам объединиться и построить самую большую страну? И не мутит ли тут воду «хулиган Витька» или конкурент на рынке, чтобы оттяпать нашу долю, пиаря ложные «высшие ценности»?

Бесспорно, права и свободы имеют ценность, да и согласно Истине, которую для Руси открыл Святой князь Владимир, человек сотворён свободным. Но, вот является ли это обстоятельство высшей ценностью? И, нет ли для жизни и благополучия людей ценностей куда более высоких? – вопрос, как говорится, открытый. Следовательно, и действующая у нас правовая аксиома о высшей ценности прав и свобод человека, не бесспорна и подлежит переосмыслению. Лично я считаю, что высшими ценностями в обществе и государстве являются не права и свободы человека, а некоторые качества людей. Например, умение слышать собеседника, проявлять чувство такта, оказывать помощь и взаимовыручку. Если это в обществе есть, то это действительно ценно, во всяком случае, по судам, отстаивая права и свободы, мотаться не нужно, а свободное от сутяжничества время можно использовать с пользой для себя, своей семьи и страны в целом.

Вот представьте себе, что в конституции Украины высшими ценностями были бы провозглашены и установлены умение слышать собеседника, чувство такта в общении между людьми и взаимовыручка. Тогда бы вежливые украинские человечки имели юридические основания нейтрализовать депутатов беснующейся Рады, и навести порядок в стране.

Да и в нашей отечественной правовой системе такие высшие государственные ценности были бы весьма полезны. При этом следует иметь в виду, что Истина как Субъект общественного бытия проявляет своё действо через субъекты общественных отношений, то есть через людей, поступающих по правде (действующих согласно Истине). Более того, если человек поступает не по правде, то поступает по лжи, и ложь становится субъектом общественных отношений. С чем связывает своё благополучие человек, с Истиной или ложью, зависит от самого человека. Задача общества и  государства, в этой связи, задать правильные (истинные) ориентиры, протянуть руку помощи тому, кто допустил ошибку по незнанию (собирается или только встал на скользкую дорожку жизни по лжи).

Подобная практика, на мой взгляд, могла бы стать хорошей профилактикой уголовных преступлений и в значительной мере способствовала бы предотвращению всех юридически наказуемых деяний. В конце концов, что важнее – неотвратимость наказания или правомерность поведения участников общественных отношений? Что для нас ценнее, чтобы преступник получил возмездие или отказался от преступных намерений?

Юристы, наверняка, заметят, что неотвратимость наказания имеет своё профилактическое значение, и будут отчасти правы. Но, мы ведём речь не о защите прав, а о благополучии общества, ведь тюрьма, как известно, ещё никого лучше не сделала. Да и что это за благополучие такое, когда обеспечение надлежащих норм поведения осуществляется исключительно посредством дубинки неотвратимости наказания?

Нет ли в таком «благополучии» изъяна?

Мнения на этот счёт могут быть разные, я же исхожу из того, что дедовский опыт не менее ценен, чем более молодые плоды человеческой мысли, и потому правам и свободам на олимпе высших ценностей в Российской Федерации надлежит потесниться. Тем более, в послании Президента России Федеральному Собранию (2014 года), в рамках юридически установленных полномочий, заявлено о традициях духовной жизни, которая, цитирую: «раз и навсегда объединила» наших предков и дала возможность создать своё государство, помогала созидать прекрасное в мирное время и противостоять супостату в трудную годину. А Концепция национальной безопасности, действующая редакция которой была утверждена Президентом России 31 декабря 2015 года, прямо назвала разрушение традиционных российских духовно-нравственных ценностей – угрозой государственной и общественной безопасности (статья 43).

Эти традиции и есть высшая ценность России. Однозначно никак не менее ценная, чем общепризнанные права и свободы граждан. Свобода это, в том числе, возможность заблуждения (право на ошибку), как такая возможность может быть ценнее Истины? Особо рьяные ценители прав и свобод заявят, что действующее законодательство допускает свободу совести и религиозной жизни, я же считаю, что государство должно не санкционировать духовную традицию предков, ставшую основой нашей государственности, а блюсти её в повседневной жизни как высшую ценность.

Именно так наше общество сможет приблизиться к тому, чтобы, если уж не победить ложь, то хотя бы ослабить её позиции и в большей мере жить по правде, а Истина в наиболее полной форме станет Основой благополучия наших общественных отношений, ведь чем ближе общество в своих отношениях к источнику блага, тем правильней его путь.

В начале было слово, и в нашей государственной жизни теперь, как и  тысячу лет назад, это слово произнесено высшим должностным лицом. Усвоим ли мы это слово? Воспримем ли его как высшую ценность и главный ориентир? Вот в чем вопрос.

Благополучное общество и столица России – Москва

В преддверии выборов депутатов Московской городской Думы, голосование на которых должно состояться 14 сентября 2014 года, моим вниманием завладел вопрос о благополучии жизни в столице нашей Родины – Москве.
Что тут скажешь? Не смотря на уровень материального достатка столицы, назвать жизнь в ней прямо таки БЛАГОПОЛУЧНОЙ язык пока не особо поворачивается… Если посмотреть внимательнее и сбросить с глаз пелену впечатлений от неоновых огней, то неминуемо встают такие вопросы, как: экология, происшествия, транспорт и много чего ещё, включая набившее оскомину «ПОНАЕХАЛИ».
Давайте попробуем разобраться, – откуда растут ноги всех этих неустроенностей и кажущиеся непреодолимыми «проблемы»? Но, для начала, мне хочется сделать лирическое отступление и пояснить – почему слово ПРОБЛЕМЫ взято мною в кавычки?
По моему глубокому убеждению, в нашей жизни проблем не существует, ЖИЗНЬ лишь ставит перед ЧЕЛОВЕКОМ вопрос, а человек его либо решает, либо превращает вопрос в ПРОБЛЕМУ. В этой связи наличие проблем всецело находится в руках человека (а вернее в его голове). А раз так, то проблем нет, тем более непреодолимых.
А теперь, с сознанием сказанного выше, перейдём к вопросам столичной действительности, и первый вопрос, который я предлагаю рассмотреть, это вопрос о том, что же это за ЯВЛЕНИЕ – МОСКВА? Да, да! Именно так – что такое Москва не как населённый пункт, а именно как явление.
Представим себе территорию России – территорию одной шестой сухопутной части планеты Земля, расположенную на Евразийском континенте, и вспомним историю народов России и государства их объединяющих. Чего тут только не было! И радость неземная, и горе вселенское, и божественные взлёты, и адские падения, и правда, и ложь, и человеческое благородство, и скотское падонство, и подвиг, и предательство, и покорение космоса, и голод с нищетой и разрухой, и …, и …, и… И Москва как явление есть продукт всех этих многочисленных «и».
Что же в итоге? А в итоге мы имеем самую большую страну в мире, где имеет место быть самая большая диспропорция плотности проживания населения, от одного человека на сто квадратных километров до сотни людей на десяти квадратных метрах. И дело тут не только в разнице климатических условий в тех или иных регионах, свою лепту внесли и те тектонические социальные потрясения, которые пережила наша любимая Россия за свою многотысячелетнюю историю. И пусть профессорско-профанная наука, как любит выражаться Андрей Фурсов, считает историю России со времен Рюрика, а у меня со Львом Гумилёвым по этому поводу своя точка зрения.
В одном из древних письменных источников востока Евразийские пространства именуются Гардарией – страной городов и, если хорошенько покопаться в исторических пластах, лежащих под нашими ногами, то можно обнаружить следы наших предков, живших и строивших города пять тысяч лет назад.
Но, вернёмся в наши дни, чтобы еще раз обратить внимание и подумать о нашей действительность.
Федеративное государство, в котором 85 субъектов, три из которых являются городами федерального значения и девять федеральных округов.
Вы не находите некоторой диспропорции между количеством федеральных округов в России-Гардарии и количеством её городов федерального значения? Три города на девять округов явно маловато, и до тех пор, пока Москва будет нести на себе бремя шести пока отсутствующих городов федерального значения, благополучия в вопросе «ПОНАЕХАЛИ» однозначно можно не ждать. А отсюда проистекает и все остальные неустроенности столицы нашей Родины, включая плачевную экологию и инфраструктурный коллапс.
Да уж… видимо одной Москве и её властям с этим комплексов вопросов точно не справиться. А значит, для решения актуальных вопросов жизнедеятельности Москвы, следует готовиться к выборам депутатов Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации в 2016 году…
А что? По-моему прекрасная идея клонировать Москву и обустроить российские просторы, а главное сделать несколько шагов в направлении благополучного общества благополучных людей. Вы не находите?

Свобода слова в благополучном обществе

Свобода слова в благополучном обществе

Согласно популярной сегодня точке зрения принято считать, что каждый человек свободен высказать публично любую (даже вредоносную) мысль, а средства массовой информации свободны эту мысль растиражировать, те же, кто не согласен, свободны выразить протест. В результате такой свободы развивается гражданское общество. Это, якобы, и есть высшее достижение человечества.
Давайте подумаем, а правда ли так уж важна перманентная возможность объединяться посредством гражданских акций в пику идейным оппонентам? Не важнее ли научиться объединяться для общего дела, например, для построения благополучного общества?

Представим, что в некотором коллективе люди договорились построить дом, чтобы улучшить свои жилищные условия. Выбрали место, разработали проект, консолидировали строительные ресурсы и приступили к закладке фундамента.
Вдруг посередине рабочего процесса адепт абсолютной свободы слова начинает бить в вечевой колокол и заявляет:
- Стойте! Зачем вы тут возитесь в грязи? Есть альтернатива!
- Нужно отделиться от этой стройки и присоединиться к другой (в соседнем обществе), там уже два этажа построили, а на третьем всем строителям обещают дать по отдельной квартире!
Строители, кто в смущении, кто в возмущении разделяются на противников и сторонников отделения и выходят на митинги. А дело стоит.
У тех же, кто дом свой достраивает и куда зазывает смутьян-сепаратист, другая практика свободы слова. В том обществе отнеслись к свободе слова как к строительному инструменту, у которого, как у всякого устройства, есть свои правила эксплуатации.
И вот, согласно правилам эксплуатации свободы слова, в этом обществе сначала обсудили возможные проекты будущего строительства и сделали выбор с учётом перспективы дальнейшего развития. После этого спланировали работу и приступили к реализации строительства, а чтобы никто делу не мешал, свободу слова на время ограничили.
По завершении строительства расширили границы свободы слова и подвели итоги: обсудили ход строительства, поощрили лучших тружеников и вынесли порицание разгильдяям. В конце подведения итогов обсудили практику владения свободой слова и, если нужно, усовершенствовали правила её осуществления.
Возвращаясь от абстрактных примеров к реальности, хочется вспомнить, что наша история знает примеры не только полноценного владения своей свободой слова, но и противодействия чужой. С разной степенью успешности такую практику применяли и в советской, и в досоветской России, а развивать навыки суверенного владения свободой слова перестали с приходом горбачёвской гласности.
Какие же выводы из всего этого следует сделать?
Во-первых. Абсолютная, ничем не ограниченная свобода слова – это чужая свобода и для развития своего общества она вредна.
Во-вторых. Для развития своего (а не чужого) общества необходим органичный синтез свободы слова с другими атрибутами гражданского общества, в том числе с обязанностями и ответственностью.
В-третьих. Нам нужна наша ОТЕЧЕСТВЕННАЯ свобода слова, а чужая свобода слова должна быть возвращена её владельцам.
А раз так, то давайте разберемся, где же лежат границы, в рамках которых свобода слова целиком наша, и за пределами которых свобода слова становится чужой?
Может ли свобода слова быть полезна? Да, безусловно. А, может ли свобода слова причинить вред? Увы, и это возможно. Посему вопрос о границах свободы слова это вопрос осознания полезного и вредного, то есть вопрос о добре и зле, а, если говорить более приземлено – вопрос идейный.
В силу того, что идея об абсолютной свободе слова в деле построения благополучного общества особыми успехами не блещет, есть смысл раскрыть содержание идеи о разумном управлении свободой слова, согласно которой, свобода слова это вовсе не священная корова, не незыблемый абсолют и не царевна недотрога. Свобода слова это инструмент в руках любого суверенного народа, а значит и в наших руках, которым нам можно и должно пользоваться в своих интересах.
Если же мы вознамеримся отказаться от управления свободой слова на своей территории, то этой свободой и дальше будет пользоваться кто угодно, в том числе «третьи лица». Третьи же, как гласит русская пословица, обычно лишние… И, скорее всего, эти «третьи» станут использовать нашу свободу слова в своих интересах, а эти интересы могут не совпасть с нашими, ибо кроме русской традиции «Сам погибай, а товарища выручай» на планете Земля встречаются и другие культуры взаимоотношений между людьми, в том числе и та, согласно которой в трудную годину принято говорить, – извините, «Боливар двоих не вынесет».
При этом, ни универсальность, ни общепринятость свободы слова здесь ни при чём. Главные вопросы, которые сегодня стоят перед нами, это вопросы о том, – в праве ли культура «одинокого Боливара» оккупировать нашу территорию? И, – как нам защитить свой монастырь от чужого устава?

При принятии любого даже самого малозначительного решения: как поступить в той или иной ситуации?, или как отнестись к тому или иному событию?, всегда важны два обстоятельства – достоверность и достаточность информации для всесторонней оценки ситуации.
Из этого обстоятельства вытекает первая общественно значимая граница и первая общественно значимая задача свободы слова – запрет на ложь и императив на правду. То есть, любой человек, который берется говорить публично обязан воздержаться от ложных (непроверенных) утверждений и должен (насколько это возможно) говорить правду. При этом, чтобы избежать добросовестных заблуждений и воспринимать предположение как предположение, а не как свершившийся факт, степень достоверности информации, обсуждаемой в средствах массовой информации, должна внятно оговариваться.
Наряду же с полнотой и достоверностью информации важнейшим её качеством является актуальность информации во времени. Иными словами, как дороги ложка к обеду, а алиби до исполнения приговора, так и любая информация дорога ко времени принятия соответствующего решения.
Своевременность, полнота и достоверность информации имеют ключевое значение для принятия взвешенных государственных решений и возлагают на всех участников публичной дискуссии особую обязанность проявлять сдержанность, последовательность и честность. В этой связи на лиц, наделенных властными полномочиями, возлагается особая миссия проявлять государственную мудрость в принятии решений и гражданское мужество в признании ошибок. Без всего этого свобода слова может превратиться в хаос, по сравнению с которым базарная суета (или невидимая рука рынка) покажется лучшим порядком мироустройства.
Для всестороннего понимания роли свободы слова в системе общественных отношений, в дополнение к сказанному, уместно применить сравнительную аллегорию и рассмотреть свободу слова в качестве ювелирного украшения, подчёркивающего индивидуальный образ нашей цивилизации.
Как драгоценный камень заключен в оправу ювелирного украшения, так и фундамент свободы слова в русской традиции заключен в три общественно значимые границы: правдивость, полноту и своевременность. При этом всякое ювелирное украшение кроме конструкции, удерживающей драгоценный камень, несёт в себе ещё и функционально-художественный замысел. Согласитесь, бриллиант, впаянный в кусок золота и диадема, достойная украсить голову венценосной особы, это разные вещи. Так и в вопросе выбора формы свободы слова, кроме фундаментальных удерживающих основ имеют значение её функциональный и художественный замысел.
Не правда ли, гораздо приятней слышать внятную членораздельную речь из уст собеседника, владеющего чувством такта и этикой общения, нежели слушать «правду матку» в хамском исполнении? Такт и этика коммуникации делают общественную дискуссию продуктивней, именно благодаря ним возможно достичь полезных договоренностей или принять взвешенные решения. А если будет так, то и каждый грядущий день будет прожит не зря.
Возможность же достижения договоренностей между людьми обусловлена совместимостью их нравов или наличием общих нравственных начал, составной частью которых и является избираемая форма свободы слова. Без нравственных начал свобода слова может быть яркой и блестящей как гей-парад, но останется, увы, бесплодной.
Таким образом, для поступательного развития и реализации всех созидательных потенциалов нашего общества, свобода слова у нас должна быть заключена в удерживающие границы правдивости информации, её полноты и своевременности, которые в свою очередь должны содержать ТАКТ межличностного общения, ЭТИКУ ведения общественной дискуссии и НРАВСТВЕННЫЕ НАЧАЛА БЫТИЯ.

Если мы желаем благополучия нашей стране, нашим детям, нашим внукам и их внукам тоже, то вот такую свободу слова, нам и надлежит обрести. А абсолютную, ничем не ограниченную свободу слова нужно вернуть загранице, дополнив её правилом о товариществе и общем благополучии для всех.